«Облачный
полк» очень современная, сегодняшняя, невероятно актуальная книга о войне и ее
героях, книга о судьбах, о долге. Это история дружбы двух мальчишек-партизан и
история о нашем времени, которое от описанных событий отделяет вот уже семь
десятилетий. Но та Война, неоконченная, все еще рядом. Она жива в
воспоминаниях, передающихся от дедов внукам. Она жива в каждом из воинов,
занявших свое место в Облачном
полку!
Уходили мальчики – на плечах шинели,
Уходили мальчики – храбро песни пели,
Отступали мальчики пыльными степями,
Умирали мальчики, где – не знали сами...
Попадали мальчики в страшные бараки,
Догоняли мальчиков лютые собаки.
Убивали мальчиков за побег на месте,
Не продали мальчики совести и чести...
Не хотели мальчики поддаваться страху,
Поднимались мальчики по свистку в атаку.
В черный дым сражений, на броне покатой
Уезжали мальчики – стиснув автоматы.
Повидали мальчики – храбрые солдаты –
Волгу – в сорок первом,
Шпрее – в сорок пятом,
Показали мальчики за четыре года,
Кто такие мальчики нашего народа.
Эдуарду
Веркину, молодому современному автору, которому нет и 40, удалось увлечь подростков
книгой о настоящих героях - юных участниках партизанского подполья. В 2012 году
«Облачный полк» победил на Всероссийском конкурсе на лучшее произведение для детей и
юношества «Книгуру». Именно подростки отдали этой книге
первое место, именно у них эта пронзительная повесть нашла
самый живой отклик.
Веркин Э. Облачный полк: повесть. - М.: Изд-во "КомпасГид", 2012.- 298 с.
Повествование в книге начинается с описания дачного летнего дня, где глава большого и благополучного семейства, поддавшись настойчивым уговорам любопытного правнука, вспоминает войну – студёную зиму 1942 года и жизнь в партизанском отряде на Псковщине.
Перед нами предстают герои - четырнадцатилетний Митяйка, постоянно голодный, вечно промерзший до костей, контуженный и его отрядный ангел-хранитель Саныч - смелый, всезнающий и всего на несколько лет старше. В неспешную беседу с правнуком вплетаются воспоминания и внутренние монологи одного из главных героев.
« – А на что похожа война? – снова спрашивает Вовка. – По ощущениям?
Сразу я не отвечаю, какое-то время думаю, стараясь подобрать. Вовка ждет. Надо купить ему камеру, он, кажется, фотограф, как и я. Жизнь для него не календарь событий, а альбом ощущений. Полированная сталь папиросницы, липкая резина противогаза, пыль и рыбный запах сетей, война, он читал энциклопедии, смотрел фильмы, играл на компьютере и спорил на оружейных форумах. Но не понял.
– На что?
– На болезнь, – отвечаю я.
Теперь думает уже Вовка, вслух:
– Как будто все происходит не с тобой, а рядом. В параллельном мире… Так?
– Наверное. Все время надо куда-то идти, каждый день, и все время ты отчего-то просыпаешься, каждый день по пять раз просыпаешься… Короче: ты больной с распухшей головой бредешь по снегу через вечный понедельник. При этом понимаешь, что вторника может и не случиться.
– Нормально…
Вовка закрывает глаза и представляет войну. Недолго, минута – и он легко выкидывает из головы всю эту лишнюю чушь.
– Понятно в общих чертах, потом подробнее расскажешь, хорошо?
Это на самом деле похоже на болезнь. И на смерть тоже, только я Вовке об этом не сказал. И еще на сорок разных вещей она похожа…»
Сложная, неоднозначная проза выворачивает душу наизнанку, но и заставляет лучше почувствовать и понять то, что было. Вот Митяйка, потерявший семью в первые дни войны, взявший в руки оружие, мечтающий открыть счет убитым фрицам и отчаянно пытающийся забыть ту страшную бомбёжку.
«Я на самом деле помнил плохо… Там воробьи еще были. И пыль, она оседала везде, как-то пробираясь через все препятствия, под одежду, сквозь оконные рамы, в бутылки с водой, пыль долго висела в воздухе, не возвращаясь на землю. Воробьи, да, я бежал по улице к своему дому и у меня под ботинками мягко похрустывали серые птицы. Сотни, их перебило не знаю чем, то ли ударной волной, то ли звуком, то ли они погибли от разрыва сердца, никогда не думал, что в нашей жизни столько воробьев.
Сначала я старался через них переступать, осторожно отодвигал их носком, но их было слишком много, и скоро я уже шагал, как шагалось. Я почти сразу заблудился, с городом что-то случилось, я никак не мог понять, он не узнавался, в несколько минут он стал чужим, точно шагнул разом на другой, совсем посторонний берег. Улицы сломались, стены домов потрескались и потеряли параллели, брусчатка пошла буграми, выдавив из себя прыщи булыжников. А еще темно. А еще в голове шумело, когда я видел людей, я не слышал, что они мне говорят, зато я слышал много другого, чего я не слышал никогда до, и никогда после.
…Скрип, от чего-то огромного, трудно продвигающегося под землей. И в небе. Там ломался лед. С тонким стеклянным звоном. Хруст воробьиных костей под ногами…»
«… Я прочитал. И еще раз прочитал. Саныч стоял напротив меня,
смотрел в сторону. Я не знал, что мне сейчас делать. Что говорить, как молчать.
Было стыдно и страшно, и Санычу тоже…
Саныч высморкался. Громко и неподходяще, сунул письма подмышку, высморкался еще, вытер руки о снег и о рукава, снова взял письма.
–… Коле было четыре годика, но он был очень сильный. А рядом был госпиталь, и немцы его туда водили раз в два дня, забирать кровь для раненых. Но он все равно был веселый, говорил, что врач ему песенки поет про елочку. Однажды приехала машина и привезла много раненых, их сгрузили в школу. И снова позвали Колю, хотя бабушка не хотела его пускать. Но солдат ударил бабушку…
Саныч замолчал. Он приблизил лист почти к глазам, не читалось ему.
– … А Коля больше домой не пришел. Потом один солдат рассказал, что в тот день разбомбили танковую колонну, поэтому нужно было много крови. Еще у него срезали всю кожу для пересадки…
Саныч потер щеку.
У меня заболела голова. И что-то в животе. Сильно очень, точно от спины что-то внутри оторвалось внутри, в разные стороны поползло, тянущее такое чувство, точно, на лебедку меня накручивали».
Бессмысленное зло войны с болью, ужасом, и с мальчишками готовыми погибнуть… Все они, причисленные к невидимому вечному воинству защитников родины, шагнули в бессмертие - ушли в «Облачный полк».
Читая эту предельно достоверную, невероятно сильную и нечеловечески страшную книгу, вдруг становится понятно, что ты знаешь и имя, и фамилию этого юного партизана. Более того, когда-то это имя знали все дети страны. В «Облачном полку» хранится память о пионере-герое Лёне Голикове. Поколению, заставшему пионерское детство и комсомольскую юность, не надо объяснять, кто такие пионеры-герои. Их имена знали наизусть, и едва ли не любой школьник мог назвать как минимум пять имен отважных мальчишек и девчонок. Ведь в честь юных героев назывались пионерские дружины, школы, улицы и корабли, о них писали книжки, снимали фильмы и ставили спектакли. Потом пришло новое время и потребовало новых героев. Мало кто сейчас скажет, за что получил Золотую Звезду героя Лёня Голиков, тот самый Саныч. О Леониде Голикове писал Юрий Корольков.
Голиков Леонид
Александрович, разведчик 67-го отряда 4-й Ленинградской партизанской бригады,
1926 года рождения, уроженец деревни Лукино Парфинского района. Так записано в
наградном листе. Мальчик из легенды - так нарекла слава Леню Голикова.
«Тов. Голиков вступил в партизанский отряд в марте 1942 года - говорится в наградном листе. - Участвовал в 27 боевых операциях... Истребил 78 немецких солдат и офицеров, взорвал 2 железнодорожных и 12 шоссейных мостов, подорвал 9 автомашин с боеприпасами... 15 августа в новом районе боевых действий бригады Голиков разбил легковую автомашину, в которой находился генерал-майор инженерных войск Ричард Виртц, направляющийся из Пскова на Лугу. Смелый партизан из автомата убил генерала, в штаб бригады доставил его китель и захваченные документы. В числе документов были: описание новых образцов немецких мин, инспекционные донесения вышестоящему командованию и другие ценные данные разведывательного характера».
Долго ничего не знала о судьбе Лени его мать Екатерина Алексеевна. Война уже далеко отодвинулась на запад, когда однажды воскресным днем около их избы остановился всадник в военной форме. Мать вышла на крыльцо. Офицер передал ей большой пакет. Дрожащими руками приняла его старая женщина, позвала дочь Валю. В пакете оказалась грамота в кожаном переплете малинового цвета. Здесь же лежал конверт, вскрыв который Валя тихо сказала: - Это тебе, мама, от самого Михаила Ивановича Калинина. С волнением мать взяла синеватый лист бумаги и прочитала: «Уважаемая Екатерина Алексеевна! По сообщению командования, Ваш сын Голиков Леонид Александрович погиб за Родину смертью храбрых. За геройский подвиг, совершенный Вашим сыном в борьбе с немецкими захватчиками в тылу противника, Президиум Верховного Совета СССР Указом от 2 апреля 1944 года присвоил ему высшую степень отличия - звание Героя Советского Союза. Посылаю Вам грамоту Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Вашему сыну звания Героя Советского Союза для хранения как памяти о сыне-герое, подвиг которого никогда не забудется нашим народом. М. Калинин». – «Вот он оказался каким, мой Ленюшка!» - тихо произнесла мать. И были в этих словах и горе, и боль, и гордость за сына...
В январе 1964 года, в Новгороде, открыт памятник - фигура мальчика в шапке-ушанке с автоматом в руках высечена из светлого гранита. Имя героя носят улицы во многих городах России - в Санкт-Петербурге, Новгороде, Пскове, Старой Руссе, Окуловке, селе Пола, поселке Парфино.
«Чем дальше война, тем толще шкура, о нее уже можно спички тушить, и зажигать тоже можно. Забуду я этого Сашу Котова, и Вовчика, и мальчика, у которого выпили кровь... Лишь черное семечко, поселившееся где-то в легких, справа от сердца, там, где душа, это семечко выпустит еще один корешок, и станет больше, и крепче врастет в мясо, так что выдрать его будет уже никак нельзя».
Сотни тысяч, миллионы искалеченных жизней... Вспомнить всех поимённо не получится. Но можно помнить хотя бы их общий подвиг - подвиг всего народа в Великой Отечественной Войне.
Мальчики
Уходили мальчики – на плечах шинели,
Уходили мальчики – храбро песни пели,
Отступали мальчики пыльными степями,
Умирали мальчики, где – не знали сами...
Попадали мальчики в страшные бараки,
Догоняли мальчиков лютые собаки.
Убивали мальчиков за побег на месте,
Не продали мальчики совести и чести...
Не хотели мальчики поддаваться страху,
Поднимались мальчики по свистку в атаку.
В черный дым сражений, на броне покатой
Уезжали мальчики – стиснув автоматы.
Повидали мальчики – храбрые солдаты –
Волгу – в сорок первом,
Шпрее – в сорок пятом,
Показали мальчики за четыре года,
Кто такие мальчики нашего народа.
Игорь Карпов
Веркин Э. Облачный полк: повесть. - М.: Изд-во "КомпасГид", 2012.- 298 с.
Повествование в книге начинается с описания дачного летнего дня, где глава большого и благополучного семейства, поддавшись настойчивым уговорам любопытного правнука, вспоминает войну – студёную зиму 1942 года и жизнь в партизанском отряде на Псковщине.
Перед нами предстают герои - четырнадцатилетний Митяйка, постоянно голодный, вечно промерзший до костей, контуженный и его отрядный ангел-хранитель Саныч - смелый, всезнающий и всего на несколько лет старше. В неспешную беседу с правнуком вплетаются воспоминания и внутренние монологи одного из главных героев.
« – А на что похожа война? – снова спрашивает Вовка. – По ощущениям?
Сразу я не отвечаю, какое-то время думаю, стараясь подобрать. Вовка ждет. Надо купить ему камеру, он, кажется, фотограф, как и я. Жизнь для него не календарь событий, а альбом ощущений. Полированная сталь папиросницы, липкая резина противогаза, пыль и рыбный запах сетей, война, он читал энциклопедии, смотрел фильмы, играл на компьютере и спорил на оружейных форумах. Но не понял.
– На что?
– На болезнь, – отвечаю я.
Теперь думает уже Вовка, вслух:
– Как будто все происходит не с тобой, а рядом. В параллельном мире… Так?
– Наверное. Все время надо куда-то идти, каждый день, и все время ты отчего-то просыпаешься, каждый день по пять раз просыпаешься… Короче: ты больной с распухшей головой бредешь по снегу через вечный понедельник. При этом понимаешь, что вторника может и не случиться.
– Нормально…
Вовка закрывает глаза и представляет войну. Недолго, минута – и он легко выкидывает из головы всю эту лишнюю чушь.
– Понятно в общих чертах, потом подробнее расскажешь, хорошо?
Это на самом деле похоже на болезнь. И на смерть тоже, только я Вовке об этом не сказал. И еще на сорок разных вещей она похожа…»
Сложная, неоднозначная проза выворачивает душу наизнанку, но и заставляет лучше почувствовать и понять то, что было. Вот Митяйка, потерявший семью в первые дни войны, взявший в руки оружие, мечтающий открыть счет убитым фрицам и отчаянно пытающийся забыть ту страшную бомбёжку.
«Я на самом деле помнил плохо… Там воробьи еще были. И пыль, она оседала везде, как-то пробираясь через все препятствия, под одежду, сквозь оконные рамы, в бутылки с водой, пыль долго висела в воздухе, не возвращаясь на землю. Воробьи, да, я бежал по улице к своему дому и у меня под ботинками мягко похрустывали серые птицы. Сотни, их перебило не знаю чем, то ли ударной волной, то ли звуком, то ли они погибли от разрыва сердца, никогда не думал, что в нашей жизни столько воробьев.
Сначала я старался через них переступать, осторожно отодвигал их носком, но их было слишком много, и скоро я уже шагал, как шагалось. Я почти сразу заблудился, с городом что-то случилось, я никак не мог понять, он не узнавался, в несколько минут он стал чужим, точно шагнул разом на другой, совсем посторонний берег. Улицы сломались, стены домов потрескались и потеряли параллели, брусчатка пошла буграми, выдавив из себя прыщи булыжников. А еще темно. А еще в голове шумело, когда я видел людей, я не слышал, что они мне говорят, зато я слышал много другого, чего я не слышал никогда до, и никогда после.
…Скрип, от чего-то огромного, трудно продвигающегося под землей. И в небе. Там ломался лед. С тонким стеклянным звоном. Хруст воробьиных костей под ногами…»
Если Митяйка - классический
партизанский сын полка, страстно мечтающий убить своего первого фрица, то
16-летний Саныч не просто полноценный воин – он один из лучших бойцов отряда,
личный счет которого давно перевалил за седьмой десяток. Дерзкий Саныч,
заговоренный цыганкой от пули и фотокадра, балагур и боец от бога, боящийся
всего трех вещей: предательства, топтуна из бабкиных сказок и строгой девушки
Алевтины. Мальчишки ведут обычную партизанскую жизнь — конвоируют
испуганного до неживого состояния пленного полицая, ходят в разведку и отпуск, выменивают
у немцев гранаты за знаменитую лендлизовскую тушенку, отчаянно хотят отогреться
и наесться.
 |
|
Иллюстрации
Г.Юдина к повести Ю.Королькова
|
В
книге есть очень страшный эпизод с мертвым немцем, в чьей сумке наши герои
находят письма советских детдомовцев. Читаешь эти страницы, и ощущение, будто
за несколько секунд перевернули весь
мир. Так бывает, когда прыгаешь в воду с очень большой высоты и надо быстро вынырнуть,
потому что не хватает воздуха.
Саныч высморкался. Громко и неподходяще, сунул письма подмышку, высморкался еще, вытер руки о снег и о рукава, снова взял письма.
–… Коле было четыре годика, но он был очень сильный. А рядом был госпиталь, и немцы его туда водили раз в два дня, забирать кровь для раненых. Но он все равно был веселый, говорил, что врач ему песенки поет про елочку. Однажды приехала машина и привезла много раненых, их сгрузили в школу. И снова позвали Колю, хотя бабушка не хотела его пускать. Но солдат ударил бабушку…
Саныч замолчал. Он приблизил лист почти к глазам, не читалось ему.
– … А Коля больше домой не пришел. Потом один солдат рассказал, что в тот день разбомбили танковую колонну, поэтому нужно было много крови. Еще у него срезали всю кожу для пересадки…
Саныч потер щеку.
У меня заболела голова. И что-то в животе. Сильно очень, точно от спины что-то внутри оторвалось внутри, в разные стороны поползло, тянущее такое чувство, точно, на лебедку меня накручивали».
Бессмысленное зло войны с болью, ужасом, и с мальчишками готовыми погибнуть… Все они, причисленные к невидимому вечному воинству защитников родины, шагнули в бессмертие - ушли в «Облачный полк».
 |
|
Иллюстрации
Г.Юдина к повести Ю.Королькова
|
Читая эту предельно достоверную, невероятно сильную и нечеловечески страшную книгу, вдруг становится понятно, что ты знаешь и имя, и фамилию этого юного партизана. Более того, когда-то это имя знали все дети страны. В «Облачном полку» хранится память о пионере-герое Лёне Голикове. Поколению, заставшему пионерское детство и комсомольскую юность, не надо объяснять, кто такие пионеры-герои. Их имена знали наизусть, и едва ли не любой школьник мог назвать как минимум пять имен отважных мальчишек и девчонок. Ведь в честь юных героев назывались пионерские дружины, школы, улицы и корабли, о них писали книжки, снимали фильмы и ставили спектакли. Потом пришло новое время и потребовало новых героев. Мало кто сейчас скажет, за что получил Золотую Звезду героя Лёня Голиков, тот самый Саныч. О Леониде Голикове писал Юрий Корольков.
Мальчик из
легенды
Голиков Леонид
Александрович, разведчик 67-го отряда 4-й Ленинградской партизанской бригады,
1926 года рождения, уроженец деревни Лукино Парфинского района. Так записано в
наградном листе. Мальчик из легенды - так нарекла слава Леню Голикова. «Тов. Голиков вступил в партизанский отряд в марте 1942 года - говорится в наградном листе. - Участвовал в 27 боевых операциях... Истребил 78 немецких солдат и офицеров, взорвал 2 железнодорожных и 12 шоссейных мостов, подорвал 9 автомашин с боеприпасами... 15 августа в новом районе боевых действий бригады Голиков разбил легковую автомашину, в которой находился генерал-майор инженерных войск Ричард Виртц, направляющийся из Пскова на Лугу. Смелый партизан из автомата убил генерала, в штаб бригады доставил его китель и захваченные документы. В числе документов были: описание новых образцов немецких мин, инспекционные донесения вышестоящему командованию и другие ценные данные разведывательного характера».
Долго ничего не знала о судьбе Лени его мать Екатерина Алексеевна. Война уже далеко отодвинулась на запад, когда однажды воскресным днем около их избы остановился всадник в военной форме. Мать вышла на крыльцо. Офицер передал ей большой пакет. Дрожащими руками приняла его старая женщина, позвала дочь Валю. В пакете оказалась грамота в кожаном переплете малинового цвета. Здесь же лежал конверт, вскрыв который Валя тихо сказала: - Это тебе, мама, от самого Михаила Ивановича Калинина. С волнением мать взяла синеватый лист бумаги и прочитала: «Уважаемая Екатерина Алексеевна! По сообщению командования, Ваш сын Голиков Леонид Александрович погиб за Родину смертью храбрых. За геройский подвиг, совершенный Вашим сыном в борьбе с немецкими захватчиками в тылу противника, Президиум Верховного Совета СССР Указом от 2 апреля 1944 года присвоил ему высшую степень отличия - звание Героя Советского Союза. Посылаю Вам грамоту Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Вашему сыну звания Героя Советского Союза для хранения как памяти о сыне-герое, подвиг которого никогда не забудется нашим народом. М. Калинин». – «Вот он оказался каким, мой Ленюшка!» - тихо произнесла мать. И были в этих словах и горе, и боль, и гордость за сына...
В январе 1964 года, в Новгороде, открыт памятник - фигура мальчика в шапке-ушанке с автоматом в руках высечена из светлого гранита. Имя героя носят улицы во многих городах России - в Санкт-Петербурге, Новгороде, Пскове, Старой Руссе, Окуловке, селе Пола, поселке Парфино.
«Чем дальше война, тем толще шкура, о нее уже можно спички тушить, и зажигать тоже можно. Забуду я этого Сашу Котова, и Вовчика, и мальчика, у которого выпили кровь... Лишь черное семечко, поселившееся где-то в легких, справа от сердца, там, где душа, это семечко выпустит еще один корешок, и станет больше, и крепче врастет в мясо, так что выдрать его будет уже никак нельзя».
Сотни тысяч, миллионы искалеченных жизней... Вспомнить всех поимённо не получится. Но можно помнить хотя бы их общий подвиг - подвиг всего народа в Великой Отечественной Войне.
Книгу
Эдуарда Веркина можно прочитать здесь:
Комментариев нет:
Отправить комментарий